Эндре Ади Родом из обедневшего трансильванского дворянства. Отец Эндре Ади, Лёринц Ади (Ady Lőrinc), был мелким землевладельцем, мать, Мария Пастор (Pásztor Mária), происходила из семьи протестантского проповедника. Образование Ади получал сначала в реформатской школе, которую окончил с отличием, имея только две оценки «хорошо» (по математике и древнегреческому языку), а затем — на юридическом факультете Дебреценского университета. С 1899 года работал журналистом в местной газете Debreceni Hírlap до своего переезда в Орад (Арадю). Первый сборник Эндре Ади — «Стихи» (1899 г.) — продемонстрировал литературные возможности поэта. В дальнейшем именно благодаря ему венгерская литереатура пережила тематическое и лексическое обновление. Гражданская лирика Ади начинает выходить на передний план в сборнике «Ещё раз» (1903) — протест против гнетущей буржуазной действительности. Ади приветствовал революционные события 1905—1907, посвятив Декабрьскому вооружённому восстанию 1905 в Москве статью «Землетрясение» (1906). Дальнейшее развитие освободительной борьбы в Венгрии накануне Первой мировой войны нашло своё отражение в лирике Ади, посвящённой призывам к революции в Венгрии (сборник «На колеснице Ильи-пророка», 1908; стихотворение «Несёмся в революцию», 1913). Первая мировая война окончательно сломила душевные силы Ади: все его знакомые с энтузиазмом выступали за агрессивную войну и вступали добровольцами в австро-венгерскую армию. Во время написания своего последнего стиха, «Приветствие победителю» (Üdvözlet a győzőnek), он уже был серьёзно болен. Ади похоронен на будапештском кладбище Керепеши. Значение Эндре Ади не ограничивается его литературным наследием. Ади был выразителем настроений радикальной венгерской интеллигенции и даже вступил в радикальную организацию «Двадцатый век» (Huszadik Század), часть членов которой участвовала в Венгерской социал-демократической партии. Вокруг него (и в частности, журнала «Нюгат» («Запад»)) сплачивались представители всей демократической интеллигенции — от умеренных либералов-идеалистов до левых социалистов: Жигмонд Мориц, Дежё Костолани, Арпад Тот, Фридеш Каринти и даже Дёрдь Лукач. На русский Ади переводили Леонид Мартынов, Давид Самойлов, Юнна Мориц, Олег Чухонцев, Борис Дубин, Олег Россиянов, Майя Цесарская; несколько его стихотворений (например, «Впереди доброго князя тишины», венг. Jó Csönd-herceg előtt) стали песнями группы «Наутилус Помпилиус».
Эндре Ади Родом из обедневшего трансильванского дворянства. Отец Эндре Ади, Лёринц Ади (Ady Lőrinc), был мелким землевладельцем, мать, Мария Пастор (Pásztor Mária), происходила из семьи протестантского проповедника. Образование Ади получал сначала в реформатской школе, которую окончил с отличием, имея только две оценки «хорошо» (по математике и древнегреческому языку), а затем — на юридическом факультете Дебреценского университета. С 1899 года работал журналистом в местной газете Debreceni Hírlap до своего переезда в Орад (Арадю). Первый сборник Эндре Ади — «Стихи» (1899 г.) — продемонстрировал литературные возможности поэта. В дальнейшем именно благодаря ему венгерская литереатура пережила тематическое и лексическое обновление. Гражданская лирика Ади начинает выходить на передний план в сборнике «Ещё раз» (1903) — протест против гнетущей буржуазной действительности. Ади приветствовал революционные события 1905—1907, посвятив Декабрьскому вооружённому восстанию 1905 в Москве статью «Землетрясение» (1906). Дальнейшее развитие освободительной борьбы в Венгрии накануне Первой мировой войны нашло своё отражение в лирике Ади, посвящённой призывам к революции в Венгрии (сборник «На колеснице Ильи-пророка», 1908; стихотворение «Несёмся в революцию», 1913). Первая мировая война окончательно сломила душевные силы Ади: все его знакомые с энтузиазмом выступали за агрессивную войну и вступали добровольцами в австро-венгерскую армию. Во время написания своего последнего стиха, «Приветствие победителю» (Üdvözlet a győzőnek), он уже был серьёзно болен. Ади похоронен на будапештском кладбище Керепеши. Значение Эндре Ади не ограничивается его литературным наследием. Ади был выразителем настроений радикальной венгерской интеллигенции и даже вступил в радикальную организацию «Двадцатый век» (Huszadik Század), часть членов которой участвовала в Венгерской социал-демократической партии. Вокруг него (и в частности, журнала «Нюгат» («Запад»)) сплачивались представители всей демократической интеллигенции — от умеренных либералов-идеалистов до левых социалистов: Жигмонд Мориц, Дежё Костолани, Арпад Тот, Фридеш Каринти и даже Дёрдь Лукач. На русский Ади переводили Леонид Мартынов, Давид Самойлов, Юнна Мориц, Олег Чухонцев, Борис Дубин, Олег Россиянов, Майя Цесарская; несколько его стихотворений (например, «Впереди доброго князя тишины», венг. Jó Csönd-herceg előtt) стали песнями группы «Наутилус Помпилиус».SERGEYg
По лунному свету блуждаю, посвистывая, Но только оглядываться мы не должны: Идет Вслед за мной вышиной в десять сажен Добрейший князь тишины. И горе мне, если бы впал я в безмолвие Или уставился на лик луны: Стон, треск - Растоптал бы меня моментально Добрейший князь тишины.
ВПЕРЕДИ ДОБРОГО КНЯЗЯ ТИШИНЫ
По лунному свету блуждаю, посвистывая, Но только оглядываться мы не должны: Идет Вслед за мной вышиной в десять сажен Добрейший князь тишины. И горе мне, если бы впал я в безмолвие Или уставился на лик луны: Стон, треск - Растоптал бы меня моментально Добрейший князь тишины.
Инструмент обезумевший плачет, и ржет, и гудит, Мучит клавиши мастер слепой, напирая стопой на педаль. Это черный рояль. Пусть отсюда бегут, у кого нет вина. Это жизни мелодия, это она, Этот черный рояль. И шумит голова моя, слезы в глазах,- Поединка желаний моих окончание, тризны печаль Этот самый рояль, Будто кровь моего сумасшедшего пьяного сердца вливает в свой ритм, Так гудит Этот черный рояль!
ЧЕРНЫЙ РОЯЛЬ
Инструмент обезумевший плачет, и ржет, и гудит, Мучит клавиши мастер слепой, напирая стопой на педаль. Это черный рояль. Пусть отсюда бегут, у кого нет вина. Это жизни мелодия, это она, Этот черный рояль. И шумит голова моя, слезы в глазах,- Поединка желаний моих окончание, тризны печаль Этот самый рояль, Будто кровь моего сумасшедшего пьяного сердца вливает в свой ритм, Так гудит Этот черный рояль!
Всю ночь тревогу в барабан бил Разгневанный небесный ангел- Тревогу бил земле печальной. По крайней мере, сто звезд упало, И сто юнцов в безумье впало, И сто девичьих венцов опало Под этот грохот барабанный. Странной Была эта летняя ночь, странной. Загорелись наши старые ульи. И конь наш лучший обезножил. Во сне моем покойник ожил. Пропал наш добрый пес Буркуш. Служанка Марика немая Вдруг песней залилась нежданной. Странной Была эта летняя ночь, странной. Ничтожества смело скакали, А люди добрые таились И даже воры воровали С застенчивостью несказанной. Странной Была эта летняя ночь, странной. Слаб человек - мы знали это, И он должник любви. Но все же Так странно наш и первозданный Сплелись миры, такой дразнящей Луна вовеки не бывала. И не был человек вовеки Так мал, как этой ночью... Странной Была эта летняя ночь, странной. И к душам склонился Ужас, Злорадной радостью обуянный, И в души всех людей вселилась Вся тайная судьба всех предков. И на кровавое венчанье Разум-гордое чадо людское,- Как параличный, притащился - И обессиленный и пьяный. Странной Была эта летняя ночь, странной. И думал я тогда и думал, Что некий ветхий бог воскреснет И в смерть возьмет меня с собою, Но вот и до сих пор еще я Таков, как сделан этой ночью, Не улетаю, здесь обитаю, И бога жду, и вспоминаю О затопившем все на свете Потопе ночи окаянной... Странной Была эта летняя ночь, странной.
ВОСПОМИНАНЬЯ ОБ ОДНОЙ ЛЕТНЕЙ НОЧИ
Всю ночь тревогу в барабан бил Разгневанный небесный ангел- Тревогу бил земле печальной. По крайней мере, сто звезд упало, И сто юнцов в безумье впало, И сто девичьих венцов опало Под этот грохот барабанный. Странной Была эта летняя ночь, странной. Загорелись наши старые ульи. И конь наш лучший обезножил. Во сне моем покойник ожил. Пропал наш добрый пес Буркуш. Служанка Марика немая Вдруг песней залилась нежданной. Странной Была эта летняя ночь, странной. Ничтожества смело скакали, А люди добрые таились И даже воры воровали С застенчивостью несказанной. Странной Была эта летняя ночь, странной. Слаб человек - мы знали это, И он должник любви. Но все же Так странно наш и первозданный Сплелись миры, такой дразнящей Луна вовеки не бывала. И не был человек вовеки Так мал, как этой ночью... Странной Была эта летняя ночь, странной. И к душам склонился Ужас, Злорадной радостью обуянный, И в души всех людей вселилась Вся тайная судьба всех предков. И на кровавое венчанье Разум-гордое чадо людское,- Как параличный, притащился - И обессиленный и пьяный. Странной Была эта летняя ночь, странной. И думал я тогда и думал, Что некий ветхий бог воскреснет И в смерть возьмет меня с собою, Но вот и до сих пор еще я Таков, как сделан этой ночью, Не улетаю, здесь обитаю, И бога жду, и вспоминаю О затопившем все на свете Потопе ночи окаянной... Странной Была эта летняя ночь, странной. SERGEYg
Ах, лечь бы. Лягу. Ложе, Ложе мое; недавно, Недавно - грез обитель, И грез, и сил источник, Сил кладезь, пир лобзаний, Пир страсти, грот объятий, Убежище отрады, Отрады... А что ныне? А ныне ты - могила. В могилу погружаюсь. Проваливаюсь глубже, Все глубже... В яму рухнуть, Свалиться, ужаснуться И в ужасе подняться... Подняться - содрогнуться. Я с дрожью подымаюсь.
Подняться, оглядеться, Вглядеться, прийти в чувство, Прийти в себя, очнуться, Очнуться, суть провидеть, Провидев, отшатнуться... Отпрянув, сил набраться, Набраться, затомиться, Грустя, опять решиться, Решиться - надломиться, Сломиться - устыдиться. О стыд, позор мой, ложе, Ложе мое, могила!.. Могила... Как ты манишь, Как манишь, лечь бы... Лягу.
Ложе манит
Ах, лечь бы. Лягу. Ложе, Ложе мое; недавно, Недавно - грез обитель, И грез, и сил источник, Сил кладезь, пир лобзаний, Пир страсти, грот объятий, Убежище отрады, Отрады... А что ныне? А ныне ты - могила. В могилу погружаюсь. Проваливаюсь глубже, Все глубже... В яму рухнуть, Свалиться, ужаснуться И в ужасе подняться... Подняться - содрогнуться. Я с дрожью подымаюсь.
Подняться, оглядеться, Вглядеться, прийти в чувство, Прийти в себя, очнуться, Очнуться, суть провидеть, Провидев, отшатнуться... Отпрянув, сил набраться, Набраться, затомиться, Грустя, опять решиться, Решиться - надломиться, Сломиться - устыдиться. О стыд, позор мой, ложе, Ложе мое, могила!.. Могила... Как ты манишь, Как манишь, лечь бы... Лягу.
Ряды крестцов на жнивье, Ряды крестов на могилах, И на сердце крестная ноша; Кресты - до глубокого тыла. Лишь Крестотерпца не видно.
Сплошь, сплошь кресты по земле: Крест на заветах Божьих, Кресты на храмах, мундирах... И - вышний глас: "Так зачем же, На что мои крестные муки?.."
Песня к новой жатве
Ряды крестцов на жнивье, Ряды крестов на могилах, И на сердце крестная ноша; Кресты - до глубокого тыла. Лишь Крестотерпца не видно.
Сплошь, сплошь кресты по земле: Крест на заветах Божьих, Кресты на храмах, мундирах... И - вышний глас: "Так зачем же, На что мои крестные муки?.."SERGEYg
