Козьма Прутков Козьма́ Петро́вич Прутко́в — литературная маска, под которой в журналах «Современник», «Искра» и других выступали в 50—60-е годы XIX века поэты Алексей Толстой (наибольший в количественном исчислении вклад), братья Алексей, Владимир и Александр Жемчужниковы (фактически - их коллективный псевдоним), а также Пётр Ершов. Сатирические стихи, афоризмы Козьмы Пруткова и самый его образ высмеивали умственный застой, политическую «благонамеренность», пародировали литературное эпигонство.
Из «Биографических сведений о Козьме Пруткове»
Козьма Петрович Прутков провёл всю свою жизнь, кроме детских лет и раннего отрочества, на государственной службе: сначала по военному ведомству, а потом по гражданскому. Он родился 11 апреля 1803 года в деревне Тентелевой близ Сольвычегодска, скончался 13 января 1863 года. Имел поместье в хуторке «Пустынька» вблиз ж/д станции Саблино. В 1820 году он вступил в военную службу, только для мундира, и пробыл на этой службе всего два года с небольшим, в гусарах. В это время и привиделся ему сон. Именно: в ночь с 10 на 11 апреля 1823 г., возвратясь поздно домой с товарищеской попойки и едва прилегши на койку, он увидел перед собой голого бригадного генерала, в эполетах, который, подняв его с койки за руку и не дав ему одеться, повлёк его молча по каким-то длинным и тёмным коридорам, на вершину высокой и остроконечной горы, и там стал вынимать перед ним из древнего склепа разные драгоценные материи, показывая их ему одну за другою и даже прикидывая некоторые из них к его продрогшему телу. Прутков ожидал с недоумением и страхом развязки этого непонятного события; но вдруг от прикосновения к нему самой дорогой из этих материй он ощутил во всём теле сильный электрический удар, от которого проснулся весь в испарине. Неизвестно, какое значение придавал Козьма Петрович Прутков этому видению. Но, часто рассказывая о нём впоследствии, он всегда приходил в большое волнение и заканчивал свой рассказ громким возгласом: «В то же утро, едва проснувшись, я решил оставить полк и подал в отставку; а когда вышла отставка, я тотчас определился на службу по министерству финансов, в Пробирную Палатку, где и останусь навсегда!» — Действительно, вступив в Пробирную Палатку в 1823 г., он оставался в ней до смерти, то есть до 13 января 1863 года. Начальство отличало и награждало его. Здесь, в этой Палатке, он удостоился получить все гражданские чины, до действительного статского советника включительно, и наивысшую должность: директора Пробирной Палатки; а потом — и орден св. Станислава 1-й степени., который всегда прельщал его, как это видно из басни «Звезда и брюхо». Вообще он был очень доволен своею службою. Только в период подготовления реформ прошлого царствования он как бы растерялся. Сначала ему казалось, что из-под него уходит почва, и он стал роптать, повсюду крича о рановременности всяких реформ и о том, что он «враг всех так называемых вопросов!». Однако потом, когда неизбежность реформ сделалась несомненною, он сам старался отличиться преобразовательными проектами и сильно негодовал, когда эти проекты его браковали по их очевидной несостоятельности. Он объяснял это завистью, неуважением опыта и заслуг и стал впадать в уныние, даже приходил в отчаяние. В один из моментов такого мрачного отчаяния он написал мистерию: «Сродство мировых сил». Вскоре, однако, он успокоился, почувствовал вокруг себя прежнюю атмосферу, а под собою — прежнюю почву. Он снова стал писать проекты, но уже стеснительного направления, и они принимались с одобрением. Это дало ему основание возвратиться к прежнему самодовольству и ожидать значительного повышения по службе. Внезапный нервный удар, постигший его в директорском кабинете Пробирной Палатки, при самом отправлении службы, положил предел этим надеждам, прекратив его славные дни.
Козьма Прутков Козьма́ Петро́вич Прутко́в — литературная маска, под которой в журналах «Современник», «Искра» и других выступали в 50—60-е годы XIX века поэты Алексей Толстой (наибольший в количественном исчислении вклад), братья Алексей, Владимир и Александр Жемчужниковы (фактически - их коллективный псевдоним), а также Пётр Ершов. Сатирические стихи, афоризмы Козьмы Пруткова и самый его образ высмеивали умственный застой, политическую «благонамеренность», пародировали литературное эпигонство.
Из «Биографических сведений о Козьме Пруткове»
Козьма Петрович Прутков провёл всю свою жизнь, кроме детских лет и раннего отрочества, на государственной службе: сначала по военному ведомству, а потом по гражданскому. Он родился 11 апреля 1803 года в деревне Тентелевой близ Сольвычегодска, скончался 13 января 1863 года. Имел поместье в хуторке «Пустынька» вблиз ж/д станции Саблино. В 1820 году он вступил в военную службу, только для мундира, и пробыл на этой службе всего два года с небольшим, в гусарах. В это время и привиделся ему сон. Именно: в ночь с 10 на 11 апреля 1823 г., возвратясь поздно домой с товарищеской попойки и едва прилегши на койку, он увидел перед собой голого бригадного генерала, в эполетах, который, подняв его с койки за руку и не дав ему одеться, повлёк его молча по каким-то длинным и тёмным коридорам, на вершину высокой и остроконечной горы, и там стал вынимать перед ним из древнего склепа разные драгоценные материи, показывая их ему одну за другою и даже прикидывая некоторые из них к его продрогшему телу. Прутков ожидал с недоумением и страхом развязки этого непонятного события; но вдруг от прикосновения к нему самой дорогой из этих материй он ощутил во всём теле сильный электрический удар, от которого проснулся весь в испарине. Неизвестно, какое значение придавал Козьма Петрович Прутков этому видению. Но, часто рассказывая о нём впоследствии, он всегда приходил в большое волнение и заканчивал свой рассказ громким возгласом: «В то же утро, едва проснувшись, я решил оставить полк и подал в отставку; а когда вышла отставка, я тотчас определился на службу по министерству финансов, в Пробирную Палатку, где и останусь навсегда!» — Действительно, вступив в Пробирную Палатку в 1823 г., он оставался в ней до смерти, то есть до 13 января 1863 года. Начальство отличало и награждало его. Здесь, в этой Палатке, он удостоился получить все гражданские чины, до действительного статского советника включительно, и наивысшую должность: директора Пробирной Палатки; а потом — и орден св. Станислава 1-й степени., который всегда прельщал его, как это видно из басни «Звезда и брюхо». Вообще он был очень доволен своею службою. Только в период подготовления реформ прошлого царствования он как бы растерялся. Сначала ему казалось, что из-под него уходит почва, и он стал роптать, повсюду крича о рановременности всяких реформ и о том, что он «враг всех так называемых вопросов!». Однако потом, когда неизбежность реформ сделалась несомненною, он сам старался отличиться преобразовательными проектами и сильно негодовал, когда эти проекты его браковали по их очевидной несостоятельности. Он объяснял это завистью, неуважением опыта и заслуг и стал впадать в уныние, даже приходил в отчаяние. В один из моментов такого мрачного отчаяния он написал мистерию: «Сродство мировых сил». Вскоре, однако, он успокоился, почувствовал вокруг себя прежнюю атмосферу, а под собою — прежнюю почву. Он снова стал писать проекты, но уже стеснительного направления, и они принимались с одобрением. Это дало ему основание возвратиться к прежнему самодовольству и ожидать значительного повышения по службе. Внезапный нервный удар, постигший его в директорском кабинете Пробирной Палатки, при самом отправлении службы, положил предел этим надеждам, прекратив его славные дни.SERGEYg
Когда в толпе ты встретишь человека, _____________Который наг; Чей лоб мрачней туманного Казбека, _____________Неровен шаг; Кого власы подъяты в беспорядке; _____________Кто, вопия, Всегда дрожит в нервическом припадке, - _____________Знай: это я!
Кого язвят со злостью вечно новой, _____________Из рода в род; С кого толпа венец его лавровый _____________Безумно рвёт; Кто ни пред кем спины не клонит гибкой, _____________Знай: это я!.. В моих устах спокойная улыбка, _____________В груди - змея!
Мой портрет
Когда в толпе ты встретишь человека, _____________Который наг; Чей лоб мрачней туманного Казбека, _____________Неровен шаг; Кого власы подъяты в беспорядке; _____________Кто, вопия, Всегда дрожит в нервическом припадке, - _____________Знай: это я!
Кого язвят со злостью вечно новой, _____________Из рода в род; С кого толпа венец его лавровый _____________Безумно рвёт; Кто ни пред кем спины не клонит гибкой, _____________Знай: это я!.. В моих устах спокойная улыбка, _____________В груди - змея!SERGEYg
Дайте силу мне Cамсона; Дайте мне Сократа ум; Дайте лёгкие Клеона, Оглашавшие форум; Цицерона красноречье, Ювеналовскую злость, И Эзопово увечье, И магическую трость!
Дайте бочку Диогена; Ганнибалов острый меч, Что за славу Карфагена Столько вый отсёк от плеч! Дайте мне ступню Психеи, Сапфы женственный стишок, И Аспазьины затеи. И Венерин поясок!
Дайте череп, мне Сенеки; Дайте мне Вергильев стих, - Затряслись бы человеки От глаголов уст моих! Я бы, с мужеством Ликурга, Озираяся кругом, Стогны все Санкт-Петербурга Потрясал своим стихом! Для значения инова Я исхитил бы из тьмы Имя славное Пруткова, Имя громкое Козьмы!
Честолюбие
Дайте силу мне Cамсона; Дайте мне Сократа ум; Дайте лёгкие Клеона, Оглашавшие форум; Цицерона красноречье, Ювеналовскую злость, И Эзопово увечье, И магическую трость!
Дайте бочку Диогена; Ганнибалов острый меч, Что за славу Карфагена Столько вый отсёк от плеч! Дайте мне ступню Психеи, Сапфы женственный стишок, И Аспазьины затеи. И Венерин поясок!
Дайте череп, мне Сенеки; Дайте мне Вергильев стих, - Затряслись бы человеки От глаголов уст моих! Я бы, с мужеством Ликурга, Озираяся кругом, Стогны все Санкт-Петербурга Потрясал своим стихом! Для значения инова Я исхитил бы из тьмы Имя славное Пруткова, Имя громкое Козьмы! SERGEYg
Девять лет дон Педро Гомец, По прозванью Лев Кастильи, Осаждает замок Памбу, Молоком одним питаясь. И всё войско дона Педра, Девять тысяч кастильянцев, Все, по данному обету, Не касаются мясного, Низке хлеба не снедают; Пьют одно лишь молоко. Всякий день они слабеют Силы тратя по-пустому. Всякий день дон Педро Гомец О своём бессилье плачет, Закрываясь епанчою. Настаёт уж год десятый. Злые мавры торжествуют; А от войска дона Педра Налицо едва осталось Девятнадцать человек. Их собрал дон Педро Гомец И сказал им: "Девятнадцать! Разовьём свои знамёна, В трубы громкие взыграем И, ударивши в литавры, Прочь от Памбы мы отступим Без стыда и без боязни. Хоть мы крепости не взяли, Но поклясться можем смело Перед совестью и честью: Не нарушили ни разу Нами данного обета, - Целых девять лет не ели, Ничего не ели ровно, Кроме только молока!" Ободрённые той речью, Девятнадцать кастильянцев, Все, качаяся на сёдлах, В голос слабо закричали: "Sancto Jago Compostello! Честь и слава дону Педро, Честь и слава Льву Кастильи!" А каплан его Диего Так сказал себе сквозь зубы: "Если б я был полководцем, Я б обет дал есть лишь мясо. Запивая сантуринским". И, услышав то, дон Педро Произнёс со громким смехом: "Подарить ему барана; Он изрядно подшутил".
Осады Памбы Романсеро, с испанского
Девять лет дон Педро Гомец, По прозванью Лев Кастильи, Осаждает замок Памбу, Молоком одним питаясь. И всё войско дона Педра, Девять тысяч кастильянцев, Все, по данному обету, Не касаются мясного, Низке хлеба не снедают; Пьют одно лишь молоко. Всякий день они слабеют Силы тратя по-пустому. Всякий день дон Педро Гомец О своём бессилье плачет, Закрываясь епанчою. Настаёт уж год десятый. Злые мавры торжествуют; А от войска дона Педра Налицо едва осталось Девятнадцать человек. Их собрал дон Педро Гомец И сказал им: "Девятнадцать! Разовьём свои знамёна, В трубы громкие взыграем И, ударивши в литавры, Прочь от Памбы мы отступим Без стыда и без боязни. Хоть мы крепости не взяли, Но поклясться можем смело Перед совестью и честью: Не нарушили ни разу Нами данного обета, - Целых девять лет не ели, Ничего не ели ровно, Кроме только молока!" Ободрённые той речью, Девятнадцать кастильянцев, Все, качаяся на сёдлах, В голос слабо закричали: "Sancto Jago Compostello! Честь и слава дону Педро, Честь и слава Льву Кастильи!" А каплан его Диего Так сказал себе сквозь зубы: "Если б я был полководцем, Я б обет дал есть лишь мясо. Запивая сантуринским". И, услышав то, дон Педро Произнёс со громким смехом: "Подарить ему барана; Он изрядно подшутил".SERGEYg
Шея девы - наслажденье; Шея - снег, змея, нарцисс; Шея - ввысь порой стремленье; Шея - склон порою вниз. Шея - лебедь, шея - пава, Шея - тонкий стебелёк; Шея - радость, гордость, слава; Шея - мрамора кусок!.. Кто тебя, драгая шея Мощной дланью обоймёт? Кто тебя, дыханьем грея, Поцелуем пропечёт? Кто тебя, крутая выя, До косы от самых плеч, В дни июля огневые Будет с зоркостью беречь: Чтоб от солнца, в зной палящий, Не покрыл тебя загар; Чтоб поверхностью блестящей Не пленился злой комар; Чтоб черна от чёрной пыли Ты не сделалась сама; Чтоб тебя не иссушили Грусть, и ветры, и зима?!
Шея Моему сослуживцу г. Бенедиктову
Шея девы - наслажденье; Шея - снег, змея, нарцисс; Шея - ввысь порой стремленье; Шея - склон порою вниз. Шея - лебедь, шея - пава, Шея - тонкий стебелёк; Шея - радость, гордость, слава; Шея - мрамора кусок!.. Кто тебя, драгая шея Мощной дланью обоймёт? Кто тебя, дыханьем грея, Поцелуем пропечёт? Кто тебя, крутая выя, До косы от самых плеч, В дни июля огневые Будет с зоркостью беречь: Чтоб от солнца, в зной палящий, Не покрыл тебя загар; Чтоб поверхностью блестящей Не пленился злой комар; Чтоб черна от чёрной пыли Ты не сделалась сама; Чтоб тебя не иссушили Грусть, и ветры, и зима?!SERGEYg